«А     вот     еще     случай     был„.»

(Газета "Тюменская область сегодня" №3, 2010 г.) 

ВОЛКИ У ДОРОГИ

 

Это не сказка, а быль. Случилась она в канун Нового года 31 декабря 1950 года. В ту пору был мне 21 год, работала я в Емуртлинском совхозе Упоровского района Тюменской области бухгалтером по строительству. Так случилось, что именно в этот предновогодний день нужно было ехать в банк за зарплатой рабочим, а банк находился в районном центре Упорово за 25 км от совхоза. Наш кассир приболе­ла, и главный бухгалтер Яков Герасимович отправил меня. Конюх запряг лошадь, наки­дал в сани соломы и сена, на­дел на меня тулуп, дал кнут, и отправилась я в дорогу одна. В то время сопровождающих не давали, потому что о слу­чаях нападения и ограбления слышно не было.

 

•Встреча в лесу

До банка доехала отлично. День стоял солнечный, не очень морозный. Мне выдали целый мешок денег и мешок облигаций. Конюх на постоялом дворе на­поил и накормил мою лошадку, затем погрузил мешки в сани, а мне подарил небольшую настоящую пушистую елочку. Я так была рада! От всей души поблагодарила конюха и отправилась в обратный путь.

К трем часам дня преодолела большую часть пути. До совхо­за осталось километра четыре, а до ближайшей деревеньки и вовсе полкилометра. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев и дорога погрузилась в тень.

Монотонное покачивание саней убаюкивало, я задремала. Внезапно лошадь остановилась. Я открыла глаза, потянула за вожжи, несколько раз понукнула лошадь, но она не слушалась. Я посмотрела по сторонам и вдруг справа от себя, на расстоянии трех-четырех метров увидела стаю волков.

Когда способность мыслить вернулась, первое, что сделала, почему-то сосчитала их: семеро. Один, крайний слева, был самым большим, матерым, я невольно подумала, что он, наверное, вожак. Волки сидели на самом краю лесопосадки, растянувшись в небольшую шеренгу вдоль дороги. Их взгляды были устремлены на нас и, в частности, на меня. Какое-то время мы в упор смотрели друг на друга. Я никогда не забуду эти глаза. Они меня словно загипнотизировали. И тут до меня начало доходить: за всю дорогу туда и обратно мне никто не встретился, сгущаются сумерки, сегодня новогодняя ночь и, скорее всего, уже никто никуда не поедет, все готовятся к празднику, надеяться мне, похоже, не на кого. Волки пока си­дят, может, они еще не голодны, а может, чего-то выжидают, но уходить они точно не собираются. Пройдет немного времени, и голод заставит их действовать. Что же делать?

 

•Безысходность

Я пробовала закричать, но голос пропал. В санях было ведро, я взяла его и стала что есть мочи
бить по нему кнутом - это единственное, что пришло в голову, не было даже спичек, чтобы разжечь костер. Волки даже не пошевелились. Во мне еще жила надежда, что лошадь все-таки опомнится и побежит, но вскоре эта надежда угасла: от сильнейшей тряски развязался и съехал на спину хомут, порвались супони и упали оглобли. Фактически лошадь распряглась, от нее валил пар, а на губах выступила пена. Я почувствовала боль и увидела, что избила пальцы о ведро в кровь, но все тщетно.

Отчаяние овладело мной: «Сейчас погибнуть, вот так, и со­всем недалеко от людей ведь только на горку подняться, и видна деревня, да еще в новогоднюю ночь!» И еще одна мысль мелькала: «На кого они первыми нападут, на меня или на лошадь?» От бессилия и беспомощности я заплакала.

 

•Спасение

Не знаю, сколько прошло времени, может, полчаса, может, больше, мне показалось - вечность. Вдруг послышался звук гармошки. Он становился явственнее и громче, а затем и голоса, они приближались. Я сидела, затаив дыхание, еще не веря в свое спасение. Но вот на горе появилась лошадь, запряженная в сани, а в них целая группа моло­дых ребят. Они подъехали, остановились, со смехом подскочили ко мне, но, увидев, в каком я состоянии, спросили: «Что случилось?» Я едва сумела выдавить: «Волки», показав на лесопосадку. И парни увидели волков.

Те по-прежнему сохраняли абсолютное спокойствие. Ребята начали кричать, свистеть, играть на гармошке, пытаясь их отогнать. Но волки даже не шелохнулись. Тогда парни повытаскивали сено и солому с обоих саней, получился довольно большой ворох, и подожгли. Пламя взметнулось высоко вверх, и только когда костер разгорелся, осветив все вокруг, самый большой волк, видимо, действительно оказавшийся вожаком, медленно поднялся, постоял, как бы нехотя повернулся и двинулся в сторону леса. За ним поочередно так же неторопливо поднялись все остальные волки и вереницей отправились вслед за вожаком. Я все еще не могла опомниться.

Парни кое-как успокоили мою лошадь, запрягли ее, и едва я взяла в руки вожжи, как она понеслась галопом и скакала так до самого совхоза. Когда мы влетели на совхозный двор, конюх, увидев пену, слетавшую с губ лошади, набросился на меня с криком, что я загнала ее. Но, когда все выяснилось, меня стали жалеть и сказали, что очень повезло. Видно, у волков в этот день уже была удачная охота и они еще не успели проголодаться. Иначе от нас ничего бы не осталось.

Лошадь после того случая ни в какую упряжку запрячь не могли: не давалась. Ее отдали пастуху, который пас личный скот. Меня же долго не покидало чувство страха. До сих пор отчетливо вижу перед собой этот завораживающий, блестящий в сумерках, холодный желтый взгляд.

 

 

ЗОЯ ВАСЕВА

 

г.Тюмень